- Ой ой, вот только не надо начинать, ладно? Наверняка это ты устроила всё с лучом, а? Признавайся!

- Может быть и я, а может быть и не я. Проворковала муза.

Злая я взмахнула крыльями и подняв кучу брызг, направила их на Евтерпу. Она же (уже мокрая) соскользнула с камня и упала прямо в речку.

Я, зная, какая может быть в гневе муза, поспешно ретировалась. Выйдя из речушки я отряхнулась и услышав возмущенный вопль Евтерпы взмахнула огромными крыльями и полетела.
Я поднималась всё выше и выше. Испуганные птицы, перестав петь, спрятались в деревьях. Я огорчённая заржала, позвав их, но от испуга видно они даже не смотрели, кто напугал их.
Сделав красивый вираж - правое крыло вверх и немного вперед, а левым тройной толчок вниз - я пошла на посадку. Выбрала я небольшую поляну, поросшую высокой травой. На ней единственной не было никаких существ.
Мало-помалу я начала замедляться. Через минуты две я на миг зависши в воздухе приземлилась аккуратно на землю.
Я вздохнула - дедушка мой с Белерофонтом подвиги совершал великие, отец - людям идеи давал, к примеру, Мушкин или Пушкин (как там его) – робота папы, а не музы. А я? Только летать, есть, пить и плавать и умею. Всё, решено, завтра полечу к людям. Подумала я и улеглась на мягкую траву.
_________________

Жаркий полдень. Табун лошадей медленно бредет по полю пытаясь найти тень. Молодняк иногда роет землю копытами в поисках воды. Но ни леса, ни воды табун так и не нашел. Становилось жарче. Иногда попадалась молодая травка из - за которой лошади устраивали драки. Весь табун хотел не только пить, но и есть, а по дороге попадалась только сгоревшая трава или солома которую невозможно было есть.

Тут вожак резко заржав рванул в сторону и побежал прочь. Табун ринулся за ним не понимая в чем дело. Вдруг раздался испуганный крик жеребенка и веселый смех людей. Табун побежал быстрее, но люди тоже не отставали. Их было шестеро. Трое отлавливали молодняк, а другие гнали табун. Измученные лошади пытались спастись изо всех сил, но силы были на исходе. Лошади были измучены постоянной жаждой и голодом да еще и сильная жара стояла третий день. Вожак подгонял отстающих жеребят и молодняк, но все было бесполезно. Тут один из людей достал ружье и принялся отстреливать табун. Вожак уже не думал о табуне поскольку понял, что они обречены он боролся за свою жизнь! Но вдруг один из людей догнал его и попытался набросить лассо. Вожак попытался увернуться, но споткнулся и упал порезав ногу о стекло валявшееся в песке. Отчаянно заржав он встал и превозмогая адскую боль побежал. Человек побежал за ним и пристрелил жеребца.

Молодняк, некоторых кобыл и жеребцов люди оставили для укрощения и дальнейшего использования, а других перебили. «Ну, что как думаешь, Смит? Охота удачна? Не сунутся больше на наши земли?»- спросил своего напарника один из людей.

« Макс! Она удачна!»- отозвался другой.
_________________

Автор неизвестен!
Маленькими мы любили страшные истории. Это была целая эпидемия.
Мы собирались всем двором, от шестилеток до подростков, и
рассказывали, "вспоминали", перебивая и дополняя друг друга про разные
страсти, якобы случавшиеся с нами. Или с кем-то из знакомых. Главным
законом было: говорить правду и ничего кроме правды.
Одним из любимых персонажей этих историй была Белая Лошадь. Это
была даже не лошадь, а женщина с лошадиными головой, хвостом и
конечностями. Одевалась она в белоснежное платье и воровала детей. Что
уж она с ними там делала, никто не знал. Живых очевидцев, побывавших в
"копытах" среди нас не находилось, а были ли они вообще - история
умалчивает. Но видали ее почти все. Ибо жила она (и это было самым
ужасным) совсем рядом: на пожарной лестнице.
"Пожарка" размещалась в нашей одноподъездной девятиэтажке не
снаружи, а внутри. Она представляла собой сквозной колодец с лестницей
и маленькими площадками на каждом этаже. Там всегда было темно, потому
что никто не хотел вкручивать лампочки: все равно, мол, разобьют. А
если ступить на железную ступеньку или дотронуться до покрытых толстым
слоем пыли перил, то все сооружение начинало угрожающе дрожать, а
каменный колодец наполнялся жутким гулом.
Все это я выяснила для себя много раньше, когда никто еще не
слышал ни о Белой Лошади, ни о прочей нечисти, тоже, кстати, обитавшей
в "пожарке". Когда же там все это поселилось, не было и речи, чтобы
туда заглядывать. Наша квартира, как нарочно, находилась в самом конце
широкого коридора. Ох, как я завидовала ребятам, которым, идя домой
или на улицу, не надо было проходить мимо зловещей двери на "пожарку"!
- Мама, а ведь она в самом деле боится! - поражался брат,
неоднократно предлагавший мне совершить поход по этой лестнице. Но я
категорически отказывалась, несмотря на присутствие брата и фонарика.
А было мне тогда десять лет.